Читать книгу "Грех – имя твое, женщина  - Степанида Воск"

— Заткнись. Ты своего добился. А теперь пусть она идет, — прорычал Герман, ухватившись за подлокотники кресла настолько сильно, что побелели костяшки на руках.

— Конечно. Пусть идет. Вон к нам уже спешит целая делегация, — сквозь увитую виноградом беседку были видны приближающиеся люди.

— Пошла вон отсюда. И пришли кого-нибудь еще, — меня прогнали, словно собаку. Впрочем, этому я даже была рада.

Я со всех ног бросилась в сторону ресторана, по пути чуть не столкнувшись с каким-то мужчиной.

В общий зал я не пошла, а пробралась в свою каморку, где свернулась комочком, до меня в полной мере стала доходить ситуация, в которой я оказалась.

Кажется, слезы полились сами собой. Я ведь даже не собиралась плакать. Видимо, накопилось.

Да что же у меня за судьба такая не счастливая? Другие в моем возрасте уже семьи имеют, детей нянчат, мужьям супы да борщи варят, а я лишь чужие плевки подтираю, да оскорбления терплю. Неужели в прошлой жизни у Бога вишенку с торта украла? Или может быть это мне воздаяние за грехи предков, которых я знать не знаю, и ведать не ведаю? Моя мать всю жизнь терпела побои отца, а теперь вот я переношу все то же самое на своей шкуре. А ведь думала, что со мной такого не произойдет, что я подобного не допущу. А оно все иначе оказалось. История повторяется, вот только уже в моем исполнении. Думала, что окажусь в большом городе, а там другие люди, лучше, чище, честнее. А все оказалось точно так же как и дома, только масштаб больше и люди не в калошах ходят, а в туфлях модельных. Внутри же точно такие же гнилые и испорченные.

Заплаканной и скукоженной меня в подсобке нашел Ашот Ваникович.

— Девочка, что с тобой? Тебя обидели? Изнасиловали? Ударили? — вопросы сыпались как из рога изобилия.

Я же молчала, как партизан, понимая, что любое мое слово может быть истолковано превратно. Помочь мне не помогут, а вот навредить могут. Ашот Ваникович мое молчание истолковал по-своему.

— Деточка, ты случайно полицию не вызвала?

— Нет, — замотала я головой.

— И правильно сделала. С такими людьми лучше не шутить. Сама понимаешь. Ты не думай, я тебе помогу, если что надо. Ты только шум не поднимай. Хорошо? — в голосе мужчины был сплошной мед и обещание райских кущ.

Я, конечно, была молода, но не глупа как пробка и сама понимала, что мое благополучие в ближайшее время зависит всецело только от моего умения держать язык за зубами. В противном случае со мной могло произойти все что угодно, начиная от автокатастрофы и заканчивая свалившимся на голову кирпичом. За меня заступиться некому.

— Не буду, — уверила мужчину.

В принципе, со мной ничего страшного не случилось. Ну, напугал. Так не впервой встречаться с пьяными дебошами клиентов. Ну, оскорбил. Так Игорь оскорблял десятки раз. Терпела. А по поводу всего остального, так я сама вызвалась. Да, под дулом пистолета, но ведь решение все равно было всецело моим. Так что, можно сказать, что практически сухой вышла из воды. А гордость? Что гордость? Ее можно и за пазуху засунуть. Там целее будет.

— Ты это хорошо решила. Ты это правильно. Молодец, девочка, — затараторил Ашот Ваникович. — Ну, я пойду. А то там гости. Надо следить. А ты полежи. Отдохни. Поспи. Утро — оно вечера всегда мудренее.

А то я не знаю.

Я решила, что воспользуюсь советом начальника и посплю, пока есть возможность. Завтра будет новый день, а с ним могут появиться новые проблемы.

А они и появились в лице неизвестного мужчины, принявшегося ломиться ко мне в дверь.

Я спросонья как была одета в ночнушку, так и открыла дверь.

— Ты вчера обслуживала банкет? — не поздоровавшись, спросил у меня мужчина.

— Я, — смысла скрываться не было. Ведь любой мог сообщить о том.

— А в беседке ты была? — мужчина силился определить, похожа ли я на ту девушку или нет. Я же мужчину сразу узнала. Именно на него я налетела, убегая из беседки. Мне запомнилась кожаная куртка, которая была совершенно неуместно в это время года. Лицо мужчины я не запомнила, а вот куртку почему-то да.

— Я, — испуганно произнесла в ответ.

— Это тебе за молчание, — и мне протянули конверт.

— Что в нем? — я посмотрела на руку мужчины.

— Деньги, — ухмыльнулся незнакомец.

— От кого? — почему-то меня заинтересовал этот вопрос.

— А то ты не догадываешься?

— Оставьте себе, — и захлопнула дверь перед носом мужчины.

— Эй, открой. Ты что себе позволяешь? — незнакомец явно не ожидал от меня подобного поведения.

Я молчала, привалившись к двери.

— Скажите своему хозяину, что я и так никому нечего не скажу. А сейчас я устала и хочу отдохнуть. Всего доброго, — сердце билось как птица в клетке. Только что пытались купить мое молчание, а вместе с ним и меня.

Я слышала, что за дверью незнакомец потоптался-потоптался и ушел. Видимо так хотел деньги отдать. Интересно, он себе оставит или хозяину отдаст? Впрочем, это не моя забота. Пусть что хочет, то и делает.

Устало прошла вглубь комнаты и улеглась на свою раскладушку, чтобы задуматься о своей судьбе. Что-то в последнее время слишком много всего на меня навалилось. А тут еще окончание учебы тяжелым грузом давило на плечи. По хорошему, мне бы бросить все и на недельку куда-нибудь уехать. Только вот куда? Да и не за что. Про взятку за молчание я даже не думала.

Я еще один день предалась унынию и переосмыслению своей жизни, а в следующую свою смену вышла работать. Пока я была в своей келье, меня особо никто не трогал, не доставал. Уж не Ашот Ваникович приложил к этому руку? Очень может быть.

Однако как только я появилась в общем зале, и меня увидели коллеги, так тут же засыпали вопросами, где я была и что со мной. Моя догадка подтвердилась. Хозяин ресторана отдал приказ ко мне не приближаться, а вот теперь все хотели узнать, что же со мной было на самом деле. Ведь поговаривали, что у меня нервный срыв после банкета. Впрочем, это было недалеко от истины.

Я вяло отшучивалась, что у меня на самом деле было женское недомогание, и что Ашот Ваникович все не так понял. Я поинтересовалась судьбою Лелика. Оказалось, что он лежит в больнице с сотрясением мозга. Но по поводу причастности к этому депутата никто не высказывался. Все как в рот воды набрали. Неужели всем заплатили? Или только начальству? Узнать хотелось, но спросить я не решилась.

Впрочем, к концу вечера, уже никто ничего не спрашивал. Новой новостью, облетевшей весь ресторан со скоростью света, оказалась беременность Ноны — любовницы нашего шеф-повара Рудольфа. Ничего бы удивительного в том не было, не будь у Рудольфа законной жены, которая и явилась выяснять отношения с законным супругом прямо на рабочее место. Дело в том, что Нона заявилась к жене Рудольфа с предложением, от которого, по ее мнению, женщина не могла отказаться. А вернее отказаться она должна была от мужа. По мнению Ноны, раз он изменник, то и жить с ним не стоит. Благоверная супруга была другого мнения. За что Нона и поплатилась, лишившись львиной доли своей густой шевелюры. Это жена Рудольфа прорядила женщине космы. А затем пришла, пока еще не остыл запал, на работу к мужу. Ее не остановило ни то, что он на работе, ни то, что вокруг множество людей, а тем более не то, что за скандал, устроенный на рабочем месте, мужчину могут уволить без выходного пособия. Шум, поднятый женщиной, слышали практически все. А самую большую потерю понес марокканский соус, заказанный одним из посетителей ресторана. Он, то есть соус, оказался в месте совершенно к тому не предназначенном, а именно на голове у непутевого ловеласа, который не смог скрыть адюльтер.